Время реформ

• Манифест 19 февраля 1861 года
• Арцимович Адам Антонович
• Общее Положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости 19 февраля 1861 г.
• Замятнин Николай Александрович
• Мансуров Николай Павлович
• Обухов Борис Петрович
• Земства

Теперь место самарского губернатора оказалось незанятым. Подходящего на этот пост человека не было, поэтому А.П. Безаку (оренбургскому генерал-губернатору) предложили временно назначить на должность самарского губернатора какого-нибудь чиновника по особым поручениям. Им и оказался Адам Антонович Арцимович (1860 - 1862).

25 марта 1860 г. Арцимович временно исполнял обязанности самарского губернатора и приехал из Оренбурга в Самару 16 мая . Но занимать этот пост официально он не имел права, так как являлся в тот период только статским советником, тогда как минимальным чином для поста губернатора являлся чин действительного статского советника. С получением 3 июня 1860 г. чина действительного статского советника , Адам Антонович был назначен с 1 января 1861 г. управлять Самарской губернией, а указ о его назначении был издан 5 января 1861 г.

Адам Антонович Арцимович был поляком по происхождению и католиком по вероисповеданию. Он родился 24 декабря 1828 года в Белостоке, в семье профессора математики и астрономии университета города Вильно (ныне Вильнюс). Отец его, помимо преподавательской деятельности, успешно хозяйствовал в крупном родовом имении площадью 6200 десятин земли. Однако после смерти родителя Адам Антонович получил право владеть этим имуществом только нераздельно с другими наследниками, которых набралось около десятка. Во многом по этой причине А. Арцимович отказался от занятия сельским хозяйством и после окончания в 1849 году Санкт-Петербургского Императорского училища правоведения всецело посвятил себя государственной службе.

Благодаря связям и знакомствам отца он сразу же получил чин титулярного советника (соответствует армейскому званию капитана) и был принят в Первый департамент Правительствующего Сената на должность товарища (заместителя) столоначальника. В течение последующих восьми лет А. Арцимович успешно продвигался по карьерной лестнице и довольно быстро дослужился до чина надворного советника (то есть подполковника). Когда в 1857 году ему предложили перспективную работу при Самарском и Оренбургском генерал-губернаторе, Адам Антонович недолго сомневался и быстро дал свое согласие на переезд в провинцию. В должности чиновника по особым поручениям он проработал в Оренбурге три года, и за это время в возрасте 32 лет получил следующий чин по служебной линии – статского советника (по армейской табели о рангах - полковника).

В феврале 1860 года из Самары в Санкт-Петрбург был срочно отозван наш второй губернатор К.К. Грот, который, как известно, на Волгу больше не вернулся, а получил в столице более высокую должность и вплотную занялся подготовкой императорского Манифеста об освобождении крестьян от крепостной зависимости. После этого в руководстве МВД Российской империи в течение месяца шли оживленные споры и консультации о том, кого же назначить на вакантное место главы Самарской губернии. В частности, некоторыми предлагалась кандидатура вице-губернатора А.И. Котляревского, однако возобладало мнение, что Котляревский – неплохой исполнитель, но для принятия ответственных самостоятельных решений не приспособлен.

В конце концов товарищ министра внутренних дел Н.А. Милютин обратился за советом к К.К. Гроту – кого бы он рекомендовал? Ответ Константина Карловича был неожиданным: он предложил вместо себя кандидатуру мало кому в МВД тогда известного чиновника по особым поручениям А.А. Арцимовича, отрекомендовав его как своего активного помощника и единомышленника в деле крестьянской реформы. Такая рекомендация К.К. Грота в то время дорогого стоила, поскольку уже в то время первые лица МВД всерьез опасались массовых волнений на местах после обнародования земельного Манифеста. Оренбургский и Самарский генерал-губернатор тоже дал претенденту превосходную оценку, и в результате уже 25 марта 1860 года министр внутренний дел Российской Империи С.С. Ланской подписал приказ о назначении А.А. Арцимовича и.о. губернатора Самарской губернии.

Почему Адам Антонович сразу же не был назначен «полноценным» главой региона – в принципе понятно: он тогда имел чин «всего лишь» статского советника, а губернатором по существовавшему в то время положению мог стать лишь чиновник в ранге не ниже действительного статского советника (генерал-майора). Поэтому исполняющим обязанности А.А. Арцимович оставался вплоть до 4 августа 1861 года, когда министр своим приказом наконец-то присвоил ему следующий чин по табели о рангах. Это событие пришлось как раз на то время, когда по всей России вовсю кипели страсти - крестьяне бурно протестовали против несправедливой земельной реформы.

Как уже было сказано, серьезных насильственных действий, а тем более погромов и поджогов помещичьих усадеб в Самарской губернии в 1861 году полиция не зафиксировала. Однако более чем в половине землевладений хлебопашцы в массовом порядке отказывались работать на барщине. Так, в имении графа Воронцова-Дашкова в селе Озинки Николаевского уезда в конце марта собралось на сход более 1400 крестьян, которые единогласно постановили «на барскую работу не выходить». В течение ближайших двух недель их примеру последовали также крестьяне соседних сел – Хлебникова, Озерков, Григорьевки, Николаевки, Марьевки и других. В результате в начале апреля 1861 года уездный предводитель дворянства написал растерянное письмо и.о. губернатора А.А. Арцимовичу: «В случае упорства крестьян потребуется военная сила, которой в Николаевском уезде нет. Без содействия же воинской силы невозможно надеяться прекратить беспорядки в самом начале, и волнение легко может распространиться и на другие местности уезда».

Войска в Николаевск посылать не пришлось, поскольку, кроме отказов крестьян работать на помещиков, ничего более опасного на территории уезда в дальнейшем не случилось. А вот в Бугурусланском уезде к середине лета 1861 года ситуация сложилась гораздо серьезнее. Как гласят архивные материалы, в селе Гундоровка мужики, не пожелавшие обрабатывать помещичьи земли, «в течение нескольких дней подряд собирались на главной улице толпой в несколько сотен человек, а зачинщики схода произносили перед ними крамольные речи о том, что надо силой отобрать у барина землю, а самого барина утопить в пруду». Возможно, в конце концов сельчане и пошли бы на штурм помещичьей усадьбы, если бы в село не явился вызванный помещиком исправник с 25 казаками, 10 солдатами и 60 понятыми. Всех зачинщиков беспорядков схватили, после чего «14 человек прилюдно выпороли розгами на сельской площади, а особливо говорливых Григория Шуряка и Кузьму Борисова отправили в уездную тюрьму». После этого исправник Бугульминского уезда во главе отряда в 50 казаков подавлял аналогичные волнения крестьян в деревнях Ключи, Троицком и Полибино. Там тоже все закончилось массовой поркой и арестом зачинщиков сходов.

В самый разгар волнений и.о. губернатора А.А. Арцимович не раз лично выезжал в разные села, чтобы выступить перед сельскими сходами и попытаться решить проблему мирным путем. В ряде случаев это ему удалось сделать – в частности, в селе Никольское Ставропольского уезда, в селе Яблоневый Овраг Самарского уезда, в селе Большая Глушица Николаевского уезда и других. Однако не везде мирные переговоры завершались столь успешно. Например, в селе Могутово Бузулукского уезда «губернатора слушать не стали, а в его процессию кто-то из толпы кинул камень, но в губернаторскую карету не попал». В итоге исправник приказал схватить и выпороть розгами крестьян Прокопия Чурбанова и Наума Андреева, которые, по его мнению, явились зачинщиками беспорядков, а сельского старшину Платона Страшилова он арестовал и отправил в уездную тюрьму. Тем волнения и закончились.

Но самой действенной мерой против крестьянских выступлений оказались не отправка казаков в бунтующие деревни, не аресты и не публичные порки. Еще в начале 1861 года А.А. Арцимович распорядился за счет казны раздавать всем желающим участки на пустующих землях на юге губернии. И в результате к началу осени беспорядки и стихийные сходы в деревнях постепенно сошли на нет, а на новые земли для их обработки пожелали переселиться около 1000 крестьянских семей со всей губернии. В Заволжье именно с того времени стал формироваться обширный район товарного земледелия, что способствовало бурному росту экономики Самары в конце XIX века.

После горячего лета 1861 года А.А. Арцимович, к тому времени уже освободившийся от приставки «и.о.», вплотную занялся хозяйственными делами, в том числе благоустройством Самары и созданием ее инфраструктуры. Так, в его бытность губернатором в нашем городе впервые открылись телеграфная контора и городской общественный банк. В конце 1861 года на улице Предтеченской (ныне Некрасовская) был торжественно освящен новый Кафедральный собор во имя Покрова Пресвятой Богородицы. А.А. Арцимович всемерно поощрял возведение в нашем городе каменных построек и церквей.

Однако 25 апреля 1862 года в Самару неожиданно поступил приказ министра внутренних дел Российской Империи об освобождении А.А. Арцимовича от должности губернатора и переводе его в Одессу на очень низкую для его чина должность попечителя учебного округа. Это событие стало настоящим потрясением не только для самого А.А. Арцимовича, но и для всей управляющей верхушки нашего региона. Истинные мотивы его перевода по сей день остаются невыясненными. Но существуют две версии его отставки.

1-ая версия

Вероятнее всего, в этом вопросе правы исследователи, предполагающие, что все дело в польском происхождении нашего третьего губернатора. Ведь как раз в то время в Польше вовсю назревал революционный кризис, который в 1863 году завершился открытым вооруженным восстанием поляков против царского режима. По всей видимости, руководство МВД, располагавшее богатой агентурной информацией о настроениях в самой западной российской провинции, решило заблаговременно обезопасить себя и стало заранее убирать с высоких должностей всех чиновников, кто имел неосторожность родиться или жить в Польше.

2-ая версия

Покровительство генерал-губернаторства на ранней стадии - этапе создания правления и других органов молодой губернии было позитивным. До прихода на должность самарского губернатора деятельного чиновника Константина Карловича Грота помощь генерал-губернатора была, бесспорно, необходимой. Но во время его пребывания во главе Самарской губернии в 1853-1860 гг. были сформированы губернское правление, другие органы управления губернией, губернский статистический комитет, губернские присутствия. Надзор генерал-губернатора стал лишним бременем.

Об этом впервые заявил А.А. Арцимович. Но 17 апреля 1862 г. благодаря деятельности А.П. Безака, Арцимовича перевели на должность попечителя Одесского учебного округа. Должность попечителя учебного округа, дававшая приличное положение для человека, карьера которого проходила в структуре министерства просвещения, была значительным понижением для губернатора. К тому же многие начальники губерний или получали в свое управление более крупные территории, или им предоставлялись посты в столичных учреждениях. За что же понизили в звании самарского губернатора-поляка, и почему он так мало - всего 2 года - руководил самарской губернией?

Еще совсем недавно являвшийся чиновником при Оренбургском и Самарском генерал-губернаторстве, Арцимович поднял вопрос об отделении Самарской губернии от генерал-губернаторства, мотивируя свое предложение тем, что управление Самарой из Оренбурга на расстоянии в 400 с лишним километров представлялось весьма затруднительным. Видимо, такая независимая политика и стала причиной перевода своевольного губернатора из Самары с понижением. Самара же осталась в составе генерал-губернаторства.

После неожиданного перевода в Одессу третьего самарского губернатора А.А. Арцимовича, который был освобожден от этой должности 25 апреля 1862 года, его место пустовало меньше месяца. Уже 18 мая того же года приказом министра внутренних дел Российской империи П.А. Валуева четвертым самарским губернатором был назначен 38-летний действительный статский советник Николай Александрович Замятнин (1862 - 1863), который до этого занимал должность управляющего Тульской губернской палатой государственных имуществ. Уже 7 июля 1862 года новоиспеченный глава региона прибыл в Самару и сразу стал знакомиться с вверенным ему обширным хозяйством.

Николай Александрович Замятнин родился в 1824 году в Санкт-Петербурге в семье чиновника среднего класса и достатка. Его отец был юристом по образованию, что помогло Николаю после окончания гимназии в 1843 году поступить в Санкт-Петербургское Императорское училище правоведения – единственное учебное заведение в России того времени, готовившее профессиональных администраторов и юристов. Другим важным преимуществом этого училища было то, что по его окончании выпускники сразу же получали чин IX класса по Табели о рангах - титулярного советника (соответствует армейскому званию капитана), в то время как почти все прочие учебные заведения давали своим молодым специалистам только самый низший чин XIV класса – коллежского регистратора.

После окончания училища правоведения и утверждения его в чине титулярного советника Замятнин был вскоре принят на службу в Правительствующий Сенат, хотя и на самую маленькую чиновничью должность. Уже через год он пошел на повышение – был переведен в Смоленск на место губернского стряпчего (так в то время называли судебных исполнителей). Затем Замятнин долгое время работал в Рязани, где дослужился до чина надворного советника (подполковника) и должности товарища председателя судебной уголовной палаты. В этом же городе в 1859 году он был назначен управляющим палатой государственных имуществ и вскоре в чине статского советника (полковника) был переведен на такую же должность в Тулу, где прослужил до начала 1862 года. Именно здесь менее чем за месяц до своего назначения самарским губернатором Н.А. Замятнин был утвержден в чине действительного статского советника (генерал-майора).

Новый глава региона прибыл в Самару в непростое время. К тому моменту разговоры о скорой административной реформе в империи уже докатились до самых дальних российских провинций, а еще прошло чуть более года после известного Манифеста Императора Всероссийского Александра II об освобождении крестьян от крепостной зависимости. И хотя его предшественник сделал все от него зависящее, чтобы снизить накал протестов крестьян по поводу несправедливого распределения земельных угодий между ними и помещиками, весной и летом 1862 года выступления в селах и деревнях вспыхнули с новой силой. Но если наш третий губернатор А.А. Арцимович вместе с полицией и казаками не раз выезжал лично для усмирения митингующих, то Н.А. Замятнин заниматься такими «мелочами» не считал нужным.

Более того, он ужесточил порядок выдачи желающим участков земель в Николаевском и Новоузенском уездах, который годом раньше ввел Арцимович, из-за чего поток переселенцев в пустующие угодья заметно сократился. Неудивительно, что в 1862 году выступления крестьян и отказы их от работы на барина были зарегистрированы в 400 с лишним помещичьих владениях (почти в 1,5 раза больше, чем в 1861 году). А поскольку Замятнин был сторонником применения жестких мер по отношению к бунтовщикам, более чем в 40 случаях такие выступления заканчивались силовыми схватками и кулачными боями между мужиками - с одной стороны, и казаками и солдатами – с другой. Всего же в 1862 году за участие в таких беспорядках суды приговорили к различным видам наказания 480 человек, из которых 27 крестьян были биты шпицрутенами, 47 сослано в Сибирь, 51 – в арестантские роты, остальные выпороты розгами и затем отданы под гласный надзор полиции.

Кроме устранения негативных последствий царского манифеста, администрации четвертого губернатора пришлось претворять в жизнь некоторые другие положения широкой административной реформы, инициатором проведения которой в масштабах всей Российской ммперии, как известно, был сам Александр II. На время правления Н.А. Замятнина пришлось начало самого, пожалуй, сложного этапа этих грандиозных преобразований – финансового и налогового.

К 60-м годам XIX века все население России, в том числе и самарское, платило в бюджеты различных уровней весьма многочисленные денежные налоги. Сюда входила подушная подать - государственному казначейству, земские и рекрутские подати – в губернскую казну, а также городские сборы, зависящие от дохода налогоплательщика и от размеров его собственности. Для некоторых слоев населения (в первую очередь для крупных собственников) эти платежи порой достигали трети всех доходов, да плюс к тому с них регулярно требовали исполнения бесплатных натуральных повинностей. Так, в мае 1862 года мещанский староста Попов направил в Самарскую городскую Думу и новому губернатору послание, в котором писал, что каждую весну во время распутицы по требованию губернской почтовой конторы «в продолжении месяца, а иногда и более, наряжаются для препровождения… почты от 3-х до 10-ти одноконных подвод с проводниками… и повинность эта отправляется исключительно одними мещанами… Чрез это они несут разные лишения, сопряженные с уроном для своего хозяйства».

Конечно же, все эти многочисленные натуральные и денежные повинности, многие из которых не были прописаны в законе, а произвольно назначались чиновниками на местах, вызывали постоянное недовольство властями со стороны населения. Именно на упорядочение налогового и финансового законодательства и был направлен соответствующий указ Александра II, который начал действовать с 1 января 1863 года. С этого времени начались изменения как в деятельности местных финансовых органов, так в их структуре и в выполняемых функциях. В частности, сфера деятельности Самарской губернской казенной палаты с указанного дня была ограничена лишь сбором прямых налогов, а взимание всех видов косвенных налогов перешло к вновь созданному Самаро-Уральскому губернскому акцизному управлению. В дальнейшем в течение 1863 года в Российской империи, в том числе и в нашей губернии, было установлено единство всех денежных сберегательных касс, что заметно повысило значение уездных казначейств. Произошло фактическое разделение функций между губернской казенной палатой и уездными казначействами: губернское учреждение превратилась в расходную кассу, а его уездные отделения - в приходные. У казенной палаты также изъяли все контрольные функции, которые были переданы созданной тогда же губернской контрольной палате. Еще в 1863 году в губернии были открыты новые финансовые присутствия: податное, по квартирным налогам и по питейным делам.

Кстати, проведение питейной реформы 1863 года стало одним из самых сложных участков налогово-финансовых преобразований, которые достались на долю губернатора Н.А. Замятнина. Еще со времен Петра I государевы кабаки были одним из главных наполнителей российских бюджетов всех уровней – от федерального до городских и уездных. В середине XIX века питейные заведения либо находились в казенном управлении, либо отдавались на откуп хорошо зарекомендовавшим себя лицам на срок до пяти лет. Однако обе системы имели свои неудобства. Так, казенное управление, по признанию проверяющих, в российских условиях в целом считалось маловыгодным, поскольку работники кабаков практически всегда «употребляли во зло доверие к себе правительства». А при сдаче этих заведений на откуп их арендаторы к моменту внесения платы в казну нередко оказывались несостоятельными, оправдывая это «низким спросом», «большими содержательными расходами» и так далее. На самом же деле, как и в первом случае, вырученные от продажи спиртного казенные средства, арендаторами банально разворовывались.

Тем не менее, в России в течение многих лет продолжали применять оба метода взимания налогов с государственной монополии на производство и торговлю спиртным, которые с небольшими изменениями продержались вплоть до начала 60-х годов. Лишь с 1 января 1863 года в ходе начатой Александром II финансово-налоговой реформы вместо откупов при сбыте продукции российской винной промышленности стала вводиться система акцизов. Основное отличие нового метода налогообложения от старого состояло в том, что до этого главным источником питейных доходов, поступающих в казну, служили сборы с мест торговли спиртными напитками. А вот при внедрении акцизной системы объектом обложения налогами стали уже не заведения по продаже готового товара, а начальные продукты технологической цепи - выкуриваемые на заводах вино и спирт. Тем самым основное внимание правительства с системы торговли переключилось на винное производство, в которое стали вкладывать казенные средства с целью его модернизации и расширения. Поэтому одним из мероприятий, которое Н.А. Замятнин планировал провести в рамках питейной реформы, были переговоры с купцами о строительстве в губернии новых винокуренных заводов. К сожалению, завершить их наш четвертый губернатор не успел, поскольку уже в сентябре 1863 года был направлен в столицу на повышение.

Тем не менее, до своего отъезда Замятнин сумел начать и некоторые другие административные преобразования, которые уже вскоре самым благоприятным образом сказались на хозяйстве губернии. Так, именно при нем в Самаре начало улучшаться положение дел с профилактикой пожаров, потому что по настоянию губернатора 18 декабря 1862 года городская управа наконец-то открыла в городе пожарный комитет, председателем которого стал сам городской голова. В комитет вошли еще трое гласных (депутатов) - по одному от каждого городского сословия, то есть от дворян, купцов и мещан. Комитет сразу же стал проявлять неслыханную для Самары законодательную активность. В частности, именно с его подачи уже в 1863 году в самарскую пожарную команду стали набирать не солдат внутренней стражи, как это было раньше, а вольнонаемных людей.

С целью усиления противопожарной безопасности Замятнин, как и его предшественники, всячески поощрял строительство в городах губернии каменных зданий. Так, к 1863 году каменных домов в Самаре было уже около 400 (за год их число выросло на 50 с лишним). Количество пожарных служащих к этому времени дошло до 60 человек, в их распоряжении было 102 лошади. В правление Замятнина губернская столица была поделена на три района, причем по решению губернатора в каждом из них тогда же началось возведения здания для полицейской части, а при ней – депо для пожарной команды. Правда, это строительство было завершено уже при следующем самарском губернаторе.

В целом время руководства Н.А. Замятниным нашей губернией оказалось одним из самых коротких в самарской истории. В 1863 году в Российской империи в рамках упомянутых выше широких административных преобразований шла активная подготовка очередной реформы, призванной переменить всю систему власти на местах (на «землях»), из-за чего она получила название Земской реформы. В связи с этим в структуре Министерства внутренних дел тогда же создали Земский отдел, на место управляющего которым и был рекомендован самарский губернатор. После всех необходимых согласований министр МВД П.А. Валуев 11 сентября 1863 года подписал приказ о назначении Н.А. Замятнина на новую должность. В общей же сложности наш четвертый губернатор находился во главе региона 1 год и 4 месяца, так и не успев завершить большинство начатых им административных преобразований. Правда, в дальнейшем это смогли сделать его преемники на ответственном посту.

Одним из них стал следующий губернатор – Мансуров Николай Павлович (1864 - 1865). На время правления этого главы самарского региона пришлось продолжение крупнейших административных преобразований в Российском государстве, начатых императором Александром II Освободителем. Из таких перемен в первую очередь нужно назвать Земскую и Судебную реформы. Однако в целом изменения в российской глубинке в то время шли ни шатко, ни валко, и практическое воплощение даже основных положений этих реформ затянулось на несколько лет.

Николай Павлович Мансуров родился в Пензенской губернии 24 апреля 1830 года в семье, принадлежащей к старинному дворянскому роду. Мать Николая умерла, когда мальчику было всего 7 лет. Его отец Павел Борисович в 1812 году был участником Отечественной войны, а потом служил в Министерстве финансов Российской империи. Здесь он дошел до чина действительного статского советника (генерал-майора), но в среде пензенских помещиков считался средним землевладельцем: у него в собственности было всего две деревеньки с общим населением 154 души.

Высокое общественное положение отца позволило Николаю после окончания гимназии поступить в Санкт-Петербургское Императорское училище правоведения, которое он окончил в 1849 году с серебряной медалью и в чине титулярного советника (капитана). Тогда же он поступил на службу в Первый департамент Правительствующего Сената, где работал помощником юрисконсульта и товарищем герольдмейстера. В 1957 году Мансуров перешел на работу в Министерство иностранных дел на должность цензора, где быстро получил чин камер-юнкера (придворный чин, соответствующий армейскому званию майора). С 1860 году он уже служил в Министерстве внутренних дел в должности чиновника по особым поручениям, где сделал головокружительную карьеру: 20 июня 1861 года Мансурову был присвоен чин коллежского советника (подполковника), а 18 декабря того же года – чин статского советника (полковника).

Какие именно особые поручения МВД он выполнял в это время, говорит его высокая награда: в числе немногих чиновников министерства по указу Александра II Н.П. Мансуров был удостоен специального «Знака отличия за введение в действие Положения от 19 февраля 1861 года». Говоря проще, в те горячие летние месяцы, когда по всей империи происходили выступления крестьян, протестовавших против несправедливого распределения земель между ними и помещиками, он по приказу министра регулярно выезжал в самые горячие точки страны, где руководил усмирением бунтовщиков, в том числе с применением военной силы.

Неудивительно, что к моменту перевода в Санкт-Петербург четвертого самарского губернатора Н.А. Замятнина, который, как известно, там был назначен на должность управляющего Земским отделом Министерства внутренних дел Российской империи, в руководстве МВД уже был кандидат на этот вакантный пост. Все необходимые согласования для назначения Н.П. Мансурова в Самару были проведены рекордно быстро. Замятнин занял свою должность в МВД 11 сентября 1863 года, а уже 26 сентября был подписан приказ министра внутренних дел Российской империи П.А. Валуева о назначении Н.П. Мансурова исполняющим обязанности главы Самарской губернии. Почему у его должности в тот момент была приставка «и.о.» - понятно: Мансуров тогда имел чин всего лишь статского советника. Избавиться от этой приставки он смог только в апреле 1864 года, когда П.А. Валуев подписал соответствующий приказ о присвоении самарскому губернатору чина действительного статского советника (генерал-майора).

В Самару новый глава региона прибыл в середине ноября, сразу же начав подготовку всего административного аппарата губернии к проведению Земской реформы, которая была призвана полностью изменить работу всех органов местного самоуправления, особенно городских и уездных. Многие чиновники на местах ожидали эти перемены со страхом, поскольку царские новшества подразумевали, выражаясь современным языком, массовую ротацию кадров, из-за чего большинство городничих и их приближенных лишались самых «хлебных мест», в первую очередь они утрачивали возможность беззастенчиво расхищать вверенные им государственные средства. Теперь, по замыслу императора, на смену коррумпированным уездным и городским чиновникам должны были прийти выборные органы самоуправления, на которые возлагался полный и открытый контроль над всеми финансами, поступающими в местный бюджет.

Указ императора Александра II о Земской реформе вступил в силу с 1 января 1864 года. Однако его реализация на местах, как уже говорилось, шла медленно, поэтому Временный губернский комитет по введению земских органов в Самаре был создан только 12 июня 1864 года. Возглавил его сам Н.П. Мансуров. Но дальше дело пошло гораздо быстрее: уже к 7 февраля 1865 года во всех без исключения уездах Самарской губернии действовали уездные земские собрания, в которых заседали выборные гласные (по-нынешнему - депутаты). Большинство из них были выходцами из купеческой среды, умевшими «считать копеечку», и потому такие собрания стали серьезным противовесом для вороватых уездных чиновников, которые до этого привыкли распоряжаться деньгами единолично и бесконтрольно.

А 28 февраля 1865 года при огромном стечении народа в зале дворянского собрания на улице Саратовской в Самаре (ныне улица Фрунзе) Н.П. Мансуров торжественно открыл губернское земское собрание (аналог нынешней губернской Думы). Тем самым Самарская губерния стала первым российским регионом, где императорская Земская реформа продвинулась так далеко – именно у нас впервые в стране земство было создано уже на уровне губернии. К слову сказать, даже к 1 января 1866 года из 59 российских губерний и 16 областей земские губернские собрания имели лишь 19 регионов. Конечно же, первенство Самары в административных преобразованиях стало возможным именно благодаря активности нашего пятого губернатора.

На долю Н.П. Мансурова выпало также продолжение и практическое воплощение ряда других царских начинаний. Так, в плане реализации финансовой реформы 7 июня 1864 года по распоряжению и при личном участии губернатора в Самаре открылось отделение Государственного банка. А затем на плечи Н.П. Мансурова легло и претворение в жизнь Судебной реформы, указ о начале которой Александр II подписал 20 ноября 1864 года.

После Манифеста об освобождении крестьян от крепостной зависимости уровень преступности в масштабах всей империи существенно увеличился – в некоторых регионах в два раза и больше. Объясняется это массовым обнищанием огромных слоев крестьянского населения, которые обрели юридическую свободу, но при этом утратили все права на землю, которая в большинстве случаев перешла во владение помещиков. Чтобы прокормить себя и свои семьи, такие разорившиеся крестьяне в массовом порядке встали на криминальный путь. Во много раз возросло элементарное воровство, а кое-где крестьяне стали объединяться в вооруженные банды, грабившие и убивавшие крупных собственников, обогатившихся за счет реформы. Обеспокоенный этим обстоятельством, император с 1864 года пошел на коренные преобразования в российских правоохранительных органах, начав при этом с судебных структур.

В Самарской губернии в 1863 году общее число преступлений достигло 2282 (по сравнению с предыдущим годом их стало больше на 630). Число обвиняемых в судах за тот же год увеличилось на 607 человек. При этом оказалось, что больше всего преступлений совершали государственные крестьяне, и главное из них – самовольная порубка леса. Как писали в документах того времени, «по их понятию это не считается преступлением». В общей сложности в 1863 году по приговорам действовавших сельских сходов за различные преступления на вечное поселение в Сибирь из числа крестьян было сослано 115 мужчин и 60 женщин. Примечательно, что из всех видов преступлений, рассмотренных самарскими судами в 1863 году, стали особо выделяться убийства и поджоги, а еще - подделка и сбыт фальшивых кредитных билетов. Самое большое количество таких подделок тогда обнаружилось в Мелекессе и Балакове. В связи с этим обстоятельством губернатор Н.П. Мансуров в конце 1863 года направил в указанные города своих доверенных лиц для пресечения разгула фальшивомонетчиков, которые при содействии полиции выявили и пресекли деятельность пяти преступных групп.

Еще одним быстро растущим видом преступлений в губернии в то время стало конокрадство: общее количество таких случаев в 1863 году выросло до 393 (рост почти вдвое). Более всего конокрадство процветало в Новоузенском, Бузулукском и Бугульминском уездах, где проживало много киргизов (так в то время называли казахов), башкир и татар. Однако при расследовании фактов конокрадства судебные следователи зачастую сталкивались с пассивным противодействием со стороны местных жителей, которые из-за боязни мщения отказывались давать показания, даже если были хорошо знакомы с конокрадами, в ряде случаев они и вовсе скрывали их от правосудия.

В связи с этим в Самару и Самарский уезд тогда же было высочайше назначено четыре новых судебных следователя, а на всю остальную Самарскую губернию – еще 20 таких же чиновников. Благодаря этому в уездах сразу же повысилось качество следствия в целом, и всего за один год в губернии резко увеличилась раскрываемость преступлений. С того времени на скамью подсудимых правоохранители стали сажать в 5-6 раз больше обвиняемых, нежели в предыдущие годы. Как об этом сообщалось в отчетах, «раньше многие преступления по не отысканию виновных предавались на суд Божий, а теперь это случается редко». Кроме того, после введения новых должностей судебных следователей резко ускорилось все производство по уголовным делам. Однако это было только прелюдией к дальнейшему всестороннему преобразованию судебного ведомства.

В целом же подавляющее большинство изменений в российской судебной системе началось несколькими годами позже. В провинциальной Самаре какие-либо подвижки в этой сфере фактически стали заметны только осенью 1865 года, когда место Н.П. Мансурова занял следующий губернатор. В этом отношении показателен следующий пример. Самарские палаты уголовного и гражданского судов уже через месяц после царского указа от 20 ноября 1864 года о преобразовании всей российской правовой системы стали просить для своей работы новые помещения у городских властей. Однако Самарское дворянское собрание рассмотрело эту просьбу лишь 8 ноября 1865 года и в итоге предоставило палатам для судебных заседаний… свое собственное помещение. И поскольку уже тогда было известно, что в Самарской губернии, как и во всех прочих, вскоре будет открыт окружной суд, губернским правлением почти одновременно было принято решение о строительстве в Самаре нового здания для храма фемиды. В итоге Самарский окружной суд начал свою работу только 25 ноября 1870 года.

Активность Н.П. Мансурова в претворении в жизнь административных преобразований, как и в случае с Н.А. Замятниным, закончилась переходом пятого самарского губернатора в столицу на более ответственную работу. Приказ министра МВД о его переводе в Санкт-Петербург был подписан 28 февраля 1865 года. В столице Н.П. Мансуров получил должность управляющего Департаментом общих дел МВД Российской империи, и одновременно он стал членом совета при министре внутренних дел. В дальнейшем он дослужился до чина действительного тайного советника – второго по значимости в Табели о рангах. В 1886 году в честь 300-летия нашего города по решению городской Думы пятому самарскому губернатору было присвоено звание «Почетный гражданин Самары». Скончался Николай Павлович Мансуров 28 мая 1911 года в Санкт-Петербурге.

После него бразды правления взял Борис Петрович Обухов (1865 - 1866), который родился 23 ноября 1820 г. в родовом имении Павловка Самарской губернии. Он был младшим сыном Петра Ивановича и Софьи Васильевны Обуховых, представителей дворянского рода, известного еще с XVI в. Его родовое имение в Бузулукском уезде обладало площадью 8 000 дес. земли с более чем 400 крестьянскими душами (под душами понимали только глав семей, реальное количество крепостных у Обуховых было в несколько раз больше). Общая площадь имений родителей составляла 18 000 дес. земли.
Борис Обухов начал учиться в Царскосельском лицее, но не доучился, так как «не отличался особымъ прилежанiемъ».

8 марта 1838 г. он поступил на службу канцеляристом в канцелярию пензенского губернатора. В августе того же года умер отец, а без его поддержки карьера застопорилась. Низший табельный чин коллежского регистратора Б.П. Обухов получил лишь 17 октября 1841 г.

6 июня 1843 г. Бориса Петровича назначили почетным смотрителем Саранского уездного училища. Эта работа не оплачивалась, но для карьеры была нелишней. Свободное время, которого у него было много, Борис Петрович использовал для эффективного управления имением. Он относился к небольшой группе помещиков, активно занимавшихся сельским хозяйством. Построил в Павловке винокуренный завод, купил в Самарской губернии имение Федоровка площадью 5 000 дес. земли с прикрепленными к нему более 300 душами.

В январе 1848 г. 28-летний Борис Петрович женился на Анфисе Семеновне Полтевой. Вместе с супружеским счастьем Обухову «перепало» и родовое имение жены площадью 20 000 дес. земли с 250 душами. В 1860 г. Обухов владел имением Богатый Умет Бузулукского уезда в 205 дворов с 800 крепостных и сотней дворовых крестьян.

Управление уже тремя большими имениями требовало много времени, и продолжать работу в Саранске Борис Петрович не мог.

5 августа 1848 г. Б.П. Обухова перевели почетным смотрителем Самарского уездного училища, вручив чин коллежского секретаря. Обуховы переехали из Саранска в Самару.

За переездом последовало увеличение семейства: 30 декабря 1848 г. родился сын Василий, 20 июля 1850 г. – дочь Софья, затем в 1851 г. и в 1853 г. – Анастасия и Наталья. Последней появилась на свет дочь Ольга.

Переезд положительно сказался на состоянии дел. Росту общественного авторитета Б.П. Обухова способствовала и его благотворительность. В 1849 г. Борис Петрович пожертвовал на училище 200 р. Эта помощь оказалась очень кстати: в ночь с 4 на 5 июня 1848 г. огонь, подхваченный ураганным ветром, за несколько часов уничтожил 10 кварталов, повредив дом уездного училища со всеми строениями. Обухов еще три года платил по 150 рублей за наем каменного 2-этажного дома мещанки Сенокосовой в 3-м квартале для нужд училища. За это Борису Петровичу 8 июня 1849 г. объявили благодарность от министра народного просвещения.

Во время сильного пожара 13-16 июня 1850 г. огонь уничтожил все имущество училища, в течение двух лет оно было закрыто. Только в 1852 г. для училища наняли верхний этаж 2-этажного каменного дома мещанина Чайникова за ежегодные 300 р. По тем временами очень высокая плата, Обухов же обязался дать 450 р. за три года, и 12 марта 1852 г. училище открыли.

На 1-м самарском губернском дворянском собрании 18 мая 1851 г., депутатом которого от Бузулукского уезда был Борис Петрович, его избрали в депутацию от дворян Самарской губернии для принесения Верноподданнической благодарности императору Николаю I за основание 1 января 1851 г. Самарской губернии. Так Б.П. Обухов лично встретился с императором в Москве 23 августа 1851 г.

В декабре 1854 г. в Самаре провели аукцион по продаже Струковского сада. Из участвовавших 7 человек наибольшую сумму за сад (1 745 р. серебром) предложили Б.П. Обухов с дальним родственником Д.Е. Обуховым. Во 2-й половине февраля 1855 г. на средства генерал-губернатора В.А. Перовского и губернатора К.К. Грота сад за ту же цену выкупили у Обухова в пользу города. Окончательный расчет с ним произвели в октябре 1855 г. Так Борис Петрович помог Самаре обзавестись собственным общественным садом.

«За особые заслуги, оказанные при заготовке продовольствия для войск» в Восточную (Крымскую) войну 1853-1856 гг. Бориса Петровича наградили орденом Св. Станислава 2-й ст. 5 января 1857 г. - темно-бронзовой медалью в память этой войны.

5 апреля 1856 г. экстраординарное дворянское собрание избрало Б.П. Обухова уездным предводителем Самарского дворянства, он занимал этот пост до 1858 г. Это назначение вернуло его к активной службе. В 1856-1857 гг. на деньги Обухова работало училище для девиц, закрытое лишь из-за отсутствия интереса к нему.

С начала обсуждения возможности отмены крепостного права Борис Петрович выступил активным сторонником этой идеи, считая единоличную крестьянскую собственность в противовес развитой в то время в России крестьянской общине единственным средством, способным предохранить от «опасного развития корпоративного духа». Обухов доказывал хозяйственные преимущества единоличного крестьянского хозяйства, вошел в губернский дворянский комитет по улучшению быта помещичьих крестьян от дворян Бузулукского уезда со дня его создания 25 сентября 1858 г. (сначала просто членом, потом – в составе Редакционной комиссии). Борис Петрович провел целый год (до 11 мая 1860 г.) в столице, отстаивая в положениях будущей реформы идею освобождения крестьян вообще и интересы самарского комитета в частности. Обухова наградили 17 апреля 1861 г. серебряной медалью за труды по освобождению помещичьих крестьян, а 17 августа 1863 г. – знаком отличия за введение Положения об отмене крепостного права 1861 г. Его также удостоили особого Высочайшего благословения «за полезное содействие в великих государственных делах отмены навсегда крепостного права на крестьян и дворовых людей».

Активность Обухова в отстаивании интересов самарского дворянства отметили сами дворяне: на выборах 25 января 1861 г. на 4-м самарском губернском дворянском собрании Бориса Петровича избрали самарским губернским предводителем дворянства. Переизбранный в 1864 г. на 5-м очередном самарском губернском дворянском собрании он возглавлял губернское земство до 1865 г.

15 июля 1863 г. Борис Петрович, как глава самарских дворян, встречал великого князя Николая Александровича, посетившего Самару. На утро Обухов сопровождал цесаревича при осмотре созданной к посещению выставки местных производителей. Николаю показали две карты Самарской губернии с видами севооборотов в губернии и хлебными торговыми путями, коллекцию почв, все хлеба самарского края, выставку образцов полезных ископаемых, отдел заводской промышленности, где было представлено все производимое в крае.

С 12 июня 1864 г. Обухов входил во Временный губернский комитет по созданию земских органов, написав очерк о земском хозяйстве (к сожалению, утраченный). В нем Борис Петрович дал оценку положения дел в губернии: «…мы становимся хозяевами своего добра; но вступаемъ въ наши владенiя съ такимъ чувствомъ, съ какимъ богатый наследникъ входитъ въ свое запущенное владенiе. Все кругомъ ветхо, все требуетъ обновленiя». В создании и развитии самарского земства Б.П. Обухов принял активное участие. Он направил министру внутренних дел телеграмму о ходе в губернии земской реформы: «…могу удостоверить, что Самарская губерния оправдала доверие Вашего Высокопревосходительства при назначении ее ранее прочих для выполнения воли государя императора». Министр на бланке телеграммы резюмировал: «Слава Богу!» 20 декабря 1865 г. Б.П. Обухов открыл губернское земское собрание, но, несмотря на уговоры, отказался стать председателем самарской губернской земской управы. На это место по его рекомендации выбрали Л.Б. Тургенева.

30 августа 1865 г. Обухова назначили самарским губернатором. Обухов стал первым местным чиновником, занявшим должность самарского губернатора.

Одной из главных проблем, с которой Б.П. Обухов столкнулся, были волнения бывших удельных крестьян, в ноябре 1865 г. охватившие несколько уездов Самарской губернии. Массовая порка крестьян дала мало результата. Обухов писал министру внутренних дел Валуеву: «…ни один из наказываемых ни во время наказания, ни после этого не испустил ни одного стона».

Тогда же в ноябре 1865 г. Обухов распорядился открыть при губернском правлении сберегательную кассу.

4 апреля 1866 г. на императора неудачно покушался Д. Каракозов. По коллективной инициативе, в которой участвовал губернатор, 17 апреля на площади освятили место для строительства кафедрального собора в честь священного избавления императора Александра II от покушения. В мае 1866 г. Обухов приказал очистить площадь от домов и усадеб 4-х кварталов под строительство. Был организован под председательством епископа Герасима и Обухова комитет по постройке собора. В письме от 17 ноября Б.П. Обухов сообщил о том, что архитектор Жибер взялся за проект. 18 февраля 1869 г. члены комитета рассмотрели эскиз и постановили начать подготовку по эскизу проекта собора. В мае по проекту, утвержденному императором, началось строительство храма, завершенное лишь в 1894 г.

Заботясь о связи Самарской губернии с другими регионами России, Б.П. Обухов стал одним из авторов идеи строительства Самарско-Оренбургской железной дороги, являлся председателем общества дороги с ее открытия до своей смерти. В августе 1867 г. начались топографические съемки в губернии для проектирования дороги. Но пребывание Обухова на посту самарского губернатора оказалось недолгим, и идею строительства железной дороги, превратившей Самару в крупный железнодорожный узел, реализовали уже после него.

В губернии Обухов пользовался, по словам П.В. Алабина, «…особенною любовью и уважением всех сословий ее населения». Его сторонники тяжело восприняли перевод губернатора. 5 февраля 1867 г. один из современников писал в письме: «Думаю, что в на-стоящее время Самара в большом горе, теряя разом и губернатора, и вице-губернатора. Да, таких полезных деятелей не скоро можно заменить. Но, вероятно, общество увенчает заслуги губернатора обедом, а купечество поднесет титул на гражданство».

Из Самары Борис Петрович уехал в октябре 1866 г. Его перевели псковским губернатором. Обухов не прервал связь с Самарой, приезжал сюда, переписывался с друзьями; поздравлял их с Новым годом, с получением наград и чинов. В столице он просил за них, продолжал помогать в строительстве кафедрального собора. В 1869 г. его избрали почетным мировым судьей Бугурусланского уезда. В 1872 г. Обухов ушел на пенсию по здоровью и умер 23 июня 1885 г. «после продолжительной болезни и тяжких страданий» в Санкт-Петербурге. Похоронили его в Москве на кладбище Алексеевского монастыря.

В некрологе П.В. Алабин написал: «Принадлежа к одной из лучших русских фамилий, владея значительным состоянием, имея счастливую наружность, блестящий и притом здоровый ум, светское образование и, несмотря на молодые годы, основательное знакомство с практическою стороною жизни, наконец опытность, вынесенную из постоянного, многолетнего общения с народом, ведя значительное хозяйство, Борис Петрович не мог при своем появлении в высших сферах петербургской администрации не обратить на себя ее внимание… Человек просвещенный, гуманный и преданный душою своей губернии… Борис Петрович играл особую значительную роль… в судьбах самарского края. Он посвятил служению этому краю лучшие годы своей жизни; он до конца дней своих считал интересы этого края своими собственными».